На фоне волны запретов концертов рэп-исполнителей мы решили спросить экспертов программы «Город в твоих руках» на телеканале Москва 24: нужна ли цензура в современной культуре и что делать, если искусство оскорбляет чьи-то чувства в ситуации, когда провокации столетней давности давно превратились из пощечины вкусу в признанную классику.
Леонид Ошарин, заместитель главы столичного департамента культуры, директор театра Еt Cetera:
«Кто возьмет на себя ответственность вмешаться в авторский текст? Рэперы выражают свои мысли, пусть и с помощью нецензурной лексики. Она звучит и с театральной сцены. Если к нам поступает жалоба, мы реагируем, но ответ, впрочем, всегда одинаковый: театр сам выбирает материалы для постановки, департамент культуры не вмешивается в политику своих учреждений. Если все в правовом поле, нареканий быть не должно. К тому же раньше неадекватные люди не могли так просто пожаловаться, а сейчас для этого масса возможностей. Часто проблемы от того, что не оправдываются зрительские ожидания: люди идут на классическую пьесу и видят экспериментальную постановку. Рецепт прост: заходите на сайты театров и читайте заранее, там все написано. Я не помню постановок, которые закрыли: скандальный «Тангейзер» Новосибирского театра суд оправдал. С точки зрения проверок пожарной безопасности – да, а после проверок на основании решения суда – нет.
Глеб Ситковский, театральный критик:
«Чаще всего возмущаются те, кто не видел спектакль. Это особенность нашего времени. Вспомните «Тангейзер» театра «Красный факел» в Новосибирске. Никто в аудитории ничего плохого не заметил. Внимание заострили те, кто захотел: из зрителей их было всего пара человек. Сейчас на «Золотую маску» номинирован спектакль «Солнечная линия» Виктора Рыжакова в ЦИМе. Перед началом собравшихся предупреждают: вас ждет ненормативная лексика, можете уйти сразу, но подождите и посмотрите, имеет ли это право на существование. Мне кажется, это идеальная форма. Ведь когда-то в импрессионистов тыкали зонтиком, потому что считалось, что это хулиганство. Советские худсоветы загубили массу фильмов, спектаклей и даже живых людей, которые умирали в безвестности».
Светлана Максимченко, глава Москино:
«У нас есть проект, в рамках которого мы показываем театральные постановки на большом экране. Среди них «Франкенштейн» с Бенедиктом Камбербетчем с рейтингом 16+. Однажды поступила жалоба: один из зрителей попросил повысить возрастной ценз из-за жестокой сцены изнасилования. Мы перенаправили просьбу прокатчику, и она была удовлетворена. Все помнят скандал вокруг «Матильды» Учителя, нас просили его запретить, но как мы можем сделать это, если у нас нет цензуры? Был случай, когда наряд полиции приехал на показ «Жизни Адель», чтобы проверить есть ли там пропаганда. Мы показали прокатное удостоверение и отправили их в министерство культуры. Сейчас масса онлайн ресурсов, где можно смотреть все что угодно: там есть даже те фильмы, которые не вышли в прокат».
Федор Елютин, театральный продюсер:
«Выпуская спектакль, ты не знаешь, чьи чувства можешь оскорбить», – сказал Марк Захаров. Невозможно нравиться всем! Когда ты делаешь объект искусства ты, разумеется, кому-то да не понравишься! Пока 70% зала сидит – все нормально.
В формате документального театра у нас есть спектакль-променад Remote. Он начинается на кладбище, участникам раздают наушники и ведут гулять по городу. Однажды у нас была недовольная зрительница: она написала, что хочет вернуть деньги, потому что ей не понравилось, но мы ответили ей – вы ведь получили ровно ту услугу, на которую рассчитывали! С тех пор мы не просто просим аудиторию подписать бумагу перед началом действа, но и каждый год дополняем ее новыми пунктами. Один из них гласит: «не факт, что вам понравится». Запрещать что-то равносильно ситуации, когда к приезду высоких гостей в военных частях траву красят в зеленый цвет. Хотя продюсеры от скандалов только выигрывают: ведь о скандале узнают абсолютно все, а запретный плод всегда слаще!»
Источник: